Восемь часов утра. Мисс Ада Мосс лежит на железной кровати и глядит в потолок. Она живёт в Блумзбери1. В ее мансарде, окном во двор, пахнет копотью, пудрой и жареным картофелем, который она вчера принесла в бумажном кульке на ужин.
«Какой адский холод! — думает мисс Мосс. — Почему это теперь, когда я просыпаюсь по утрам, мне всегда холодно? Колени, и ступни, и поясница — особенно поясница — ну прямо как лёд. А прежде мне всегда было тепло. И нельзя сказать, чтоб я похудела, — я такая же полная, как была. Нет, это всё потому, что я не могу себе позволить горячего сытного обеда…»
По потолку прошествовала вереница Горячих Сытных Обедов, сопровождаемая бутылкой Крепкого, Полезного для Здоровья Портера.
«Даже сейчас, если бы я могла встать с постели и плотно, вкусно позавтракать…»
Вслед за обедами по потолку прошествовала вереница Плотных Вкусных Завтраков, возглавляемая огромным белым непочатым окороком. Мисс Мосс вздрогнула и нырнула под одеяло. Внезапно в комнату влетела квартирная хозяйка:
— Вам письмо, мисс Мосс!
— Как вы любезны, миссис Пайн! — преувеличенно ласковым голосом сказала мисс Мосс. — Я вам так благодарна за то, что вы потрудились принести его…
— Не за что, — сказала хозяйка. — Я просто подумала, а вдруг это письмо, которого вы ожидаете.
— Вполне возможно, — бодро сказала мисс Мосс. Она склонила голову набок и неопределенно улыбнулась, глядя на письмо. — Я нисколько не удивлюсь.
Хозяйка воззрилась на нее.
— А я удивлюсь, мисс Мосс, — сказала она, — так и знайте! И, пожалуйста, распечатайте его при мне. Другая на моем месте распечатала бы сама, и никто не осудил бы ее за это. Имейте в виду, мисс Мосс, что так дальше продолжаться не может. Вы уже сколько недель морочите мне голову: то вы получили письмо, то не получили, то антрепренер уехал в Брайтон, но во вторник обязательно вернется. Мне это надоело, мисс Мосс, и я больше не желаю терпеть! Да и почему я должна терпеть, скажите на милость, мисс Мосс, когда цены на всё растут с каждым днем, а мой бедный, дорогой мальчик во Франции? Моя сестра Элиза, не дальше как вчера, сказала мне: «Минни, — сказала она, — ты слишком мягкосердечна. Ты уже могла бы десять раз сдать эту комнату, — сказала она. — Не такие теперь времена. Если ты сама о себе не позаботишься, то никто о тебе не позаботится, — сказала она. — Пусть там она кончила хоть двадцать музыкальных школ и пела на концертах в Уэст-Энде2, но раз твоя Лиззи говорит, что она сама стирает себе белье и сушит его в комнате на вешалке для полотенец, то тут уже всё ясно. Тебе давно пора с ней покончить», — сказала она.
Мисс Мосс сделала вид, что ничего не слышит. Она села в постели, распечатала письмо и прочла:
«Сударыня!
Ваше письмо получено. В настоящее время мы ничего не снимаем, но мы сохраним ваше фото, чтобы при случае воспользоваться вашими услугами.
С почтением Бекуош фильм Ко».
Письмо это, видимо, доставило ей необычайное удовольствие; она дважды его прочла и только после этого ответила хозяйке:
— Ну вот, миссис Пайн, я думаю, вы пожалеете, что так много наговорили лишнего. Это письмо от одного антрепренера. Он пишет, чтобы я приехала в субботу к десяти утра и прихватила с собой вечернее платье.
Но хозяйка оказалась не в меру сообразительной и выхватила у нее письмо.
— Ах так! — воскликнула она. — Посмотрим!
— Отдайте письмо! Сейчас же отдайте мне письмо, гадкая, злая женщина! — закричала мисс Мосс. Подняться с постели она не могла: ее ночная сорочка была порвана на спине до самого подола. — Отдайте мне моё письмо!
Хозяйка медленно пятилась к двери, прижимая письмо к наглухо застёгнутому платью.
— Вот вы как! — сказала она. — Имейте в виду, мисс Мосс, если вы сегодня же до восьми вечера не уплатите за комнату, мы еще посмотрим, кто из нас гадкая, злая женщина. Хватит с меня! — Она таинственно кивнула. — А письмо я сохраню. — Тут ее голос повысился. — Оно будет превосходным вещественным доказательством. — Голос понизился до мрачного шёпота. — Миледи!
Дверь захлопнулась, и мисс Мосс осталась одна. Она сразу сбросила с себя одеяло и, сидя на кровати, взбешенная и дрожащая, смотрела на свои толстые белые ноги с огромными узлами зеленовато-синих вен.
— Таракан! Вот она кто. Тараканище! — сказала мисс Мосс. — Я могла бы привлечь ее к суду за то, что она выхватила у меня письмо, ещё как могла бы!
Не сняв ночной сорочки, она начала натягивать на себя белье.
— Если бы мне только расплатиться с этой женщиной, я бы ей всё тогда выложила! Она бы меня долго помнила. Уж я бы ей сказала всё начистоту.
Она подошла к комоду за булавкой и, увидев себя в зеркале, неопределённо улыбнулась и покачала головой.
— Ну что, старушка, — прошептала она, — на этот раз ты села в лужу, да еще в какую!
Лицо в зеркале состроило ей безобразную гримасу.
— Глупая ты, глупая! — побранила самое себя мисс Мосс. — Что пользы от того, что ты плачешь? Только нос покраснеет. Нет, ты лучше оденься и пойди попытай счастья — вот что ты сделай.
Она сняла со спинки кровати сумку, порылась в ней, потрясла ее и вывернула наизнанку.
— Выпью-ка я большую чашку чаю в «Эй-Би-Си»3, подкреплюсь немного, а потом уж пойду куда-нибудь, — решила она. — У меня тут шиллинг и три пенса — да, шиллинг и три пенса.
Через десять минут полная дама в костюме из синей саржи с букетиком искусственных пармских фиалок на груди, в черной шляпе с пурпурными анютиными глазками, в белых перчатках, в ботинках с белой оторочкой и с сумочкой, в которой лежали шиллинг и три пенса, запела низким контральто:
О милая! Не забывай в дни скорби:
Всего темней перед восходом со-олнца!
Но лицо в зеркале ответило ей гримасой, и мисс Мосс поспешила выйти на улицу. Серые существа, скрюченные как крабы, плескали воду на серые ступеньки лестниц. Мальчишка молочник, громыхая бидонами, издавал свой странный хриплый вопль. Возле Бритвейлер-Сунс-хауз он пролил молоко. Мгновенно неведомо откуда появилась старая рыжая бесхвостая кошка и стала жадно лакать пролитое. Глядя на нее, мисс Мосс почувствовала себя как-то странно, словно внутри у нее всё сжалось в комок.
Подойдя к кафе «Эй-Би-Си», она увидела, что дверь открыта настежь. В дверях она столкнулась с человеком, который нёс лоток с булочками. В кафе никого не было, только официантка поправляла волосы перед зеркалом да за перегородкой отпирала шкатулку с выручкой кассирша. Мисс Мосс остановилась посреди кафе, но ни одна из женщин не обратила на нее внимания.
— Вчера вечером вернулся мой парень, — пропела официантка.
— Вот это да! Повезло тебе! — прожурчала кассирша.
— Не правда ли? Он привез мне хорошенькую брошку. Погляди, на ней написано «Дьепп».
Кассирша подбежала к официантке, чтобы лучше рассмотреть, и обняла ее за шею:
— Вот это да! Повезло тебе!
— Да, повезло! — пропела официантка. — А как он загорел! «Здравствуй, — сказала я ему, — здравствуй, старый цыган!»
— Вот это да! — прожурчала кассирша и убежала в свою клетку, чуть не налетев по дороге на мисс Мосс. — Повезло тебе!
Опять вошёл человек с лотком; он осторожно обогнул мисс Мосс.
— Нельзя ли мне чашку чаю, мисс? — спросила она, обращаясь к официантке. Но та продолжала поправлять волосы.
— У нас ещё не открыто! — пропела она и, повернувшись к кассирше, махнула гребнем: — Разве у нас открыто, милочка?
— Конечно нет, — сказала кассирша.
Мисс Мосс вышла на улицу.
«Пойду на Чаринг-крос, — решила она. — Но чаю пить не буду. Возьму кофе. Оно лучше подкрепляет… А какие щеки у этих девиц! Вчера ее парень вернулся домой; привёз ей брошку, да еще и с надписью „Дьепп“…»
Она стала переходить улицу.
— Эй, толстуха, берегись! Нечего спать на ходу! — заорал на нее шофёр такси.
Но она сделала вид, что не слышит.
«Нет, не пойду на Чаринг-крос, — передумала она. — Пойду прямо в контору «Киг и Кеджит». Они открывают в девять. Если я приду рано, может быть, у мистера Кеджита что-нибудь и окажется для меня, что-нибудь с утренней почтой… «Я очень рад, что вы так рано пришли, мисс Мосс… Я только что узнал, что одному антрепренёру нужна актриса… Думаю, вы вполне подойдёте. Сейчас я вам дам записку к нему. Три фунта стерлингов в неделю на всем готовом. Будь я на вашем месте, я полетел бы туда на крыльях. Счастье ваше, что пришли так рано…»
Но в конторе «Киг и Кеджит» никого ещё не было, кроме уборщицы, вытиравшей влажной щёткой линолеум в коридоре.
— Никого ещё нет, мисс, — сказала уборщица.
— Разве мистер Кеджит ещё не пришел? — спросила мисс Мосс, стараясь обойти ведро с водой и щетку. — Ну что ж, я подожду, если разрешите.
— Здесь нельзя ждать, мисс. Я еще не кончила уборку.
По субботам мистер Кеджит раньше половины двенадцатого не приезжает. А иногда и совсем не является.
И уборщица начала подбираться к ней со щеткой.
— Ах да, как глупо, — сказала мисс Мосс. — Я совсем забыла, что сегодня суббота.
— Пожалуйста, мисс, смотрите, куда ступаете, — сказала уборщица.
Мисс Мосс снова вышла на улицу.
Одно можно сказать о «Бейт и Битеме»: там всегда оживлённо. Вы входите в приемную, слышите громкие голоса, видите знакомые лица. Те женщины, которые пришли раньше, сидят на стульях, а те, которые позже, — у них на коленях. Мужчины обычно стоят, небрежно прислонясь к стене, или гордо прохаживаются перед восхищёнными дамами.
— Здравствуйте! — весело прощебетала мисс Мосс. — Вот и мы!
Молодой мистер Клейтон, перебирая невидимые струны на своей трости, пропел:
В ожидании Роберта Ли…
— Мистер Битем уже здесь? — спросила мисс Мосс, доставая из сумочки старую, облезлую пуховку и припудривая розовой пудрой нос.
— Давным-давно, милочка! — ответил ей хор голосов. — Он здесь уже миллион лет. Мы ждем его больше часу.
— Господи! — сказала мисс Мосс. — Как вы думаете, что-нибудь предвидится?
— Несколько ангажементов в Южную Африку, — сказал мистер Клейтон. — Сто пятьдесят в неделю; контракт, как полагается, на два года.
— Ах! — воскликнул хор. — Вы гений, мистер Клейтон. Ну не душка ли он? Ну не умница ли он? Животики надорвёшь от смеха! Ну не комик ли он?
Смуглая печальная девушка дотронулась до руки мисс Мосс.
— Вчера я упустила такое выгодное место! — сказала она. — Шесть недель разъезжать с театром по провинции, потом работать в Уэст-Энде. Антрепренёр сказал, что взял бы меня непременно, если бы я была хоть немного полнее. Моя фигура тогда как раз подошла бы для этой роли.
Она пристально посмотрела на мисс Мосс; грязная темно-красная роза на полях ее шляпки выглядела так, словно и она поникла под ударом, который обрушился на ее хозяйку.
— Какая неудача! — сказала мисс Мосс, стараясь казаться незаинтересованной. — А можно узнать, что это было за место?
Но смуглая печальная девушка сразу поняла, куда клонит мисс Мосс, и ее скорбные глаза выразили презрение.
— Вы не подошли бы, милочка, — сказала она. — Ему нужна была молодая, смуглая, знаете, испанский тип, вроде меня, только чуточку полнее.
Дверь кабинета распахнулась, и на пороге показался мистер Битем в жилете, без пиджака. Одной рукой он держался за ручку двери, готовый каждую минуту нырнуть назад, другую поднял вверх.
— Послушайте, леди… — тут он сделал паузу и усмехнулся своей знаменитой усмешкой, — и мальчики. — Все разразились таким громким смехом, что ему пришлось поднять вверх обе руки. — Сегодня ждать нечего. Приходите в понедельник. В понедельник ожидается несколько заявок.
Мисс Мосс отчаянно рванулась вперед:
— Мистер Битем, скажите, пожалуйста, не получили ли вы для меня?…
— Па-а-звольте, па-а-звольте, — протянул мистер Битем, всматриваясь в мисс Мосс. Он видел ее всего лишь четыре раза в неделю за последние, несчитанные, недели… — С кем имею честь?
— Мисс Ада Мосс.
— Ах да, да! Ну, конечно, моя дорогая. Пока нет ничего, моя дорогая. Сегодня у меня была заявка на двадцать восемь девушек, но только на молоденьких, которые умеют дрыгать ножками. И еще одна заявка на шестнадцать девушек, но только на акробаток… Знаете, моя дорогая, у меня сегодня работы по горло. Приходите в понедельник, раньше приходить нет смысла. — Он наградил ее улыбкой и похлопал по жирной спине. — Крепитесь, миледи, — сказал мистер Битем, — крепитесь!
В конторе «Норд-Ист фильм Ко» толпа пришедших по объявлению запрудила всю лестницу. Мисс Мосс заняла очередь за белокурой крошкой лет тридцати в белой кружевной шляпке, украшенной вишнями.
— Ну и народу! — сказала она. — Сегодня что-нибудь ожидается?
— Дорогая, а разве вы не знаете? — сказала крошка, широко раскрывая огромные светлые глаза. — В половине десятого поступила заявка на привлекательных девушек. Мы стоим тут уже бог знает сколько часов. А вы раньше играли роли для этой компании?
Мисс Мосс склонила голову набок:
— Нет, как будто не приходилось.
— Здесь здорово платят, — продолжала крошка. — У моей подруги есть подруга, которая получает по тридцать фунтов в день… А вам часто приходится сниматься в кино?
— Видите ли, я не актриса по профессии, — созналась мисс Мосс. — Я певица, у меня контральто. Но дела последнее время идут так плохо, что пришлось заняться и Этим.
— Да, такова жизнь, дорогая, — сказала крошка.
— Я получила прекрасное образование в музыкальной школе, — сказала мисс Мосс. — У меня серебряная медаль За пение. Я часто выступала в концертах в Уэст-Энде. Но теперь надумала для разнообразия попытать счастья…
— Да, такова жизнь, дорогая, — повторила крошка.
В эту минуту на лестничной площадке появилась красивая машинистка:
— Вы все здесь по объявлению компании «Норд-Ист»?
— Да-а! — раздался хор голосов.
— Набор кончен. Мне только что сообщили по телефону.
— Как же так? А кто нам оплатит расходы? — спросил кто-то.
Машинистка посмотрела сверху на толпу и не могла удержаться от смеха.
— Никто и не подумает вам платить. «Норд-Ист» никогда не платит безработным статистам.
В конторе «Биттер-Орендж Ко» было одно лишь маленькое круглое окошечко. Никакой приёмной, никого, кроме девушки, которая на стук мисс Мосс подошла к окошку и сказала:
— Что вам?
— Можно видеть директора? — спросила мисс Мосс самым любезным тоном.
Девушка опёрлась на подоконник и сощурилась; казалось, она вот-вот уснёт. Мисс Мосс улыбнулась ей. Девушка не только щурилась, она как будто принюхивалась к чему-то неприятному и морщилась. Внезапно она отошла от окошечка и вернулась с бумажкой, которую тут же сунула мисс Мосс.
— Заполните анкету! — сказала она и захлопнула окошко.
«Можете ли вы летать на самолете — умеете ли бросаться с вышки в воду — управлять автомобилем — ездить верхом стоя — стрелять?» — прочла мисс Мосс. Она шла по улице и повторяла эти вопросы. Дул пронзительный, холодный ветер, он хлестал ее по лицу, валил с ног, насмехался над ней: он знал, что она не может ответить «да» ни на один вопрос. В Сквер Гарденс она увидела проволочную корзинку для мусора и бросила в нее анкету. Потом присела на скамейку, чтобы попудрить нос. Но лицо в карманном зеркальце состроило ей отвратительную гримасу, и это было уже слишком для мисс Мосс, она расплакалась. Плакала она долго, и ей стало гораздо легче.
«Ну, довольно, — вздохнула она. — Как приятно посидеть. Только нос посинеет от холода… Здесь очень мило! Воробушки… Чик-чирик… Как близко они подлетают. Кто же их кормит? Нет, маленькие нахалы, ничего у меня нет для вас… — Она отвернулась от них. — Что это за большое здание напротив? Кафе „Мадрид“? Бог мой, в какую лужу села малютка! Бедняжка! Ну ничего, вылезет… Сегодня в восемь вечера… Кафе „Мадрид“. Я могу просто зайти туда и посидеть, выпить чашку кофе, — подумала мисс Мосс. — Самое подходящее место для артистов. И, может быть, мне повезет… Красивый брюнет в шубе входит со своим приятелем и садится за мой столик: „Да, старина, обыскал весь Лондон и так и не нашел хорошего контральто. Очень трудная музыка. Вот у меня ноты, взгляни“». И мисс Мосс слышит собственный голос: «Простите, у меня контральто, и я неоднократно исполняла эту вещь». — «Какое совпадение! Едемте немедленно ко мне в студию: я хочу прослушать ваш голос… Десять фунтов в неделю…» «И чего я так нервничаю? Нет, дело не в нервах. Почему я не могу зайти в кафе «Мадрид»? Я порядочная женщина, певица, у меня контральто. А дрожу я потому, что ничего ещё сегодня не ела… «Оно будет превосходным вещественным доказательством, миледи…» Отлично, миссис Пайн, отлично. Кафе «Мадрид». По вечерам там бывают концерты… «Почему они не начинают?» — «Не могут найти контральто…« — „Простите, у меня как раз контральто… я исполняла эту вещь много раз“…»
В кафе было сумрачно. Мужчины, пальмы, обитые красным плюшем кресла, белые мраморные столики, официанты. Мисс Мосс прошла в глубь зала. Не успела она сесть, как к ее столику подошёл тучный джентльмен в крошечной шляпе, которая покоилась у него на макушке, точно маленькая яхта, и плюхнулся в кресло напротив мисс Мосс.
— Добрый вечер! — сказал он.
Мисс Мосс совершенно непринуждённо ответила:
— Добрый вечер!
— Прекрасная погода! — сказал тучный джентльмен.
— Да, очень хорошая! Просто дивная погода! — сказала она.
Пухлым, точно сосиска, пальцем он поманил официанта: — Принесите мне порцию виски. — И, повернувшись к мисс Мосс: — А вам что?
— Я возьму себе бренди, если вы не возражаете.
Спустя пять минут тучный джентльмен наклонился к ней и, пустив облако сигарного дыма прямо ей в лицо, сказал:
— Какая у вас тут соблазнительная ленточка!
Мисс Мосс так вспыхнула, что у нее запульсировала кровь даже на макушке.
— Я всегда ношу розовое, — сказала она.
Тучный джентльмен внимательно осмотрел её, барабаня пальцами по столу.
— Я люблю крепких и толстеньких, — сказал он.
Мисс Мосс, к собственному своему великому удивлению, громко хихикнула.
Спустя пять минут тучный джентльмен тяжело поднялся с кресла.
— Ну как: мне по дороге с вами или вам со мной? — спросил он.
— Я пойду с вами, если вы не возражаете, — сказала мисс Мосс.
И она выплыла из кафе вслед за маленькой яхтой.
1 Один из районов Лондона, где любят селиться художники и артисты. 2 Аристократическая часть Лондона. 3 Название дешевых кафе.
Актриса. Кэтрин Мэнсфилд
Восемь часов утра. Мисс Ада Мосс лежит на железной кровати и глядит в потолок. Она живёт в Блумзбери1. В ее мансарде, окном во двор, пахнет копотью, пудрой и жареным картофелем, который она вчера принесла в бумажном кульке на ужин.
«Какой адский холод! — думает мисс Мосс. — Почему это теперь, когда я просыпаюсь по утрам, мне всегда холодно? Колени, и ступни, и поясница — особенно поясница — ну прямо как лёд. А прежде мне всегда было тепло. И нельзя сказать, чтоб я похудела, — я такая же полная, как была. Нет, это всё потому, что я не могу себе позволить горячего сытного обеда…»
По потолку прошествовала вереница Горячих Сытных Обедов, сопровождаемая бутылкой Крепкого, Полезного для Здоровья Портера.
«Даже сейчас, если бы я могла встать с постели и плотно, вкусно позавтракать…»
Вслед за обедами по потолку прошествовала вереница Плотных Вкусных Завтраков, возглавляемая огромным белым непочатым окороком. Мисс Мосс вздрогнула и нырнула под одеяло. Внезапно в комнату влетела квартирная хозяйка:
— Вам письмо, мисс Мосс!
— Как вы любезны, миссис Пайн! — преувеличенно ласковым голосом сказала мисс Мосс. — Я вам так благодарна за то, что вы потрудились принести его…
— Не за что, — сказала хозяйка. — Я просто подумала, а вдруг это письмо, которого вы ожидаете.
— Вполне возможно, — бодро сказала мисс Мосс. Она склонила голову набок и неопределенно улыбнулась, глядя на письмо. — Я нисколько не удивлюсь.
Хозяйка воззрилась на нее.
— А я удивлюсь, мисс Мосс, — сказала она, — так и знайте! И, пожалуйста, распечатайте его при мне. Другая на моем месте распечатала бы сама, и никто не осудил бы ее за это. Имейте в виду, мисс Мосс, что так дальше продолжаться не может. Вы уже сколько недель морочите мне голову: то вы получили письмо, то не получили, то антрепренер уехал в Брайтон, но во вторник обязательно вернется. Мне это надоело, мисс Мосс, и я больше не желаю терпеть! Да и почему я должна терпеть, скажите на милость, мисс Мосс, когда цены на всё растут с каждым днем, а мой бедный, дорогой мальчик во Франции? Моя сестра Элиза, не дальше как вчера, сказала мне: «Минни, — сказала она, — ты слишком мягкосердечна. Ты уже могла бы десять раз сдать эту комнату, — сказала она. — Не такие теперь времена. Если ты сама о себе не позаботишься, то никто о тебе не позаботится, — сказала она. — Пусть там она кончила хоть двадцать музыкальных школ и пела на концертах в Уэст-Энде2, но раз твоя Лиззи говорит, что она сама стирает себе белье и сушит его в комнате на вешалке для полотенец, то тут уже всё ясно. Тебе давно пора с ней покончить», — сказала она.
Мисс Мосс сделала вид, что ничего не слышит. Она села в постели, распечатала письмо и прочла:
«Сударыня!
Ваше письмо получено. В настоящее время мы ничего не снимаем, но мы сохраним ваше фото, чтобы при случае воспользоваться вашими услугами.
С почтением Бекуош фильм Ко».
Письмо это, видимо, доставило ей необычайное удовольствие; она дважды его прочла и только после этого ответила хозяйке:
— Ну вот, миссис Пайн, я думаю, вы пожалеете, что так много наговорили лишнего. Это письмо от одного антрепренера. Он пишет, чтобы я приехала в субботу к десяти утра и прихватила с собой вечернее платье.
Но хозяйка оказалась не в меру сообразительной и выхватила у нее письмо.
— Ах так! — воскликнула она. — Посмотрим!
— Отдайте письмо! Сейчас же отдайте мне письмо, гадкая, злая женщина! — закричала мисс Мосс. Подняться с постели она не могла: ее ночная сорочка была порвана на спине до самого подола. — Отдайте мне моё письмо!
Хозяйка медленно пятилась к двери, прижимая письмо к наглухо застёгнутому платью.
— Вот вы как! — сказала она. — Имейте в виду, мисс Мосс, если вы сегодня же до восьми вечера не уплатите за комнату, мы еще посмотрим, кто из нас гадкая, злая женщина. Хватит с меня! — Она таинственно кивнула. — А письмо я сохраню. — Тут ее голос повысился. — Оно будет превосходным вещественным доказательством. — Голос понизился до мрачного шёпота. — Миледи!
Дверь захлопнулась, и мисс Мосс осталась одна. Она сразу сбросила с себя одеяло и, сидя на кровати, взбешенная и дрожащая, смотрела на свои толстые белые ноги с огромными узлами зеленовато-синих вен.
— Таракан! Вот она кто. Тараканище! — сказала мисс Мосс. — Я могла бы привлечь ее к суду за то, что она выхватила у меня письмо, ещё как могла бы!
Не сняв ночной сорочки, она начала натягивать на себя белье.
— Если бы мне только расплатиться с этой женщиной, я бы ей всё тогда выложила! Она бы меня долго помнила. Уж я бы ей сказала всё начистоту.
Она подошла к комоду за булавкой и, увидев себя в зеркале, неопределённо улыбнулась и покачала головой.
— Ну что, старушка, — прошептала она, — на этот раз ты села в лужу, да еще в какую!
Лицо в зеркале состроило ей безобразную гримасу.
— Глупая ты, глупая! — побранила самое себя мисс Мосс. — Что пользы от того, что ты плачешь? Только нос покраснеет. Нет, ты лучше оденься и пойди попытай счастья — вот что ты сделай.
Она сняла со спинки кровати сумку, порылась в ней, потрясла ее и вывернула наизнанку.
— Выпью-ка я большую чашку чаю в «Эй-Би-Си»3, подкреплюсь немного, а потом уж пойду куда-нибудь, — решила она. — У меня тут шиллинг и три пенса — да, шиллинг и три пенса.
Через десять минут полная дама в костюме из синей саржи с букетиком искусственных пармских фиалок на груди, в черной шляпе с пурпурными анютиными глазками, в белых перчатках, в ботинках с белой оторочкой и с сумочкой, в которой лежали шиллинг и три пенса, запела низким контральто:
О милая! Не забывай в дни скорби:
Всего темней перед восходом со-олнца!
Но лицо в зеркале ответило ей гримасой, и мисс Мосс поспешила выйти на улицу. Серые существа, скрюченные как крабы, плескали воду на серые ступеньки лестниц. Мальчишка молочник, громыхая бидонами, издавал свой странный хриплый вопль. Возле Бритвейлер-Сунс-хауз он пролил молоко. Мгновенно неведомо откуда появилась старая рыжая бесхвостая кошка и стала жадно лакать пролитое. Глядя на нее, мисс Мосс почувствовала себя как-то странно, словно внутри у нее всё сжалось в комок.
Подойдя к кафе «Эй-Би-Си», она увидела, что дверь открыта настежь. В дверях она столкнулась с человеком, который нёс лоток с булочками. В кафе никого не было, только официантка поправляла волосы перед зеркалом да за перегородкой отпирала шкатулку с выручкой кассирша. Мисс Мосс остановилась посреди кафе, но ни одна из женщин не обратила на нее внимания.
— Вчера вечером вернулся мой парень, — пропела официантка.
— Вот это да! Повезло тебе! — прожурчала кассирша.
— Не правда ли? Он привез мне хорошенькую брошку. Погляди, на ней написано «Дьепп».
Кассирша подбежала к официантке, чтобы лучше рассмотреть, и обняла ее за шею:
— Вот это да! Повезло тебе!
— Да, повезло! — пропела официантка. — А как он загорел! «Здравствуй, — сказала я ему, — здравствуй, старый цыган!»
— Вот это да! — прожурчала кассирша и убежала в свою клетку, чуть не налетев по дороге на мисс Мосс. — Повезло тебе!
Опять вошёл человек с лотком; он осторожно обогнул мисс Мосс.
— Нельзя ли мне чашку чаю, мисс? — спросила она, обращаясь к официантке. Но та продолжала поправлять волосы.
— У нас ещё не открыто! — пропела она и, повернувшись к кассирше, махнула гребнем: — Разве у нас открыто, милочка?
— Конечно нет, — сказала кассирша.
Мисс Мосс вышла на улицу.
«Пойду на Чаринг-крос, — решила она. — Но чаю пить не буду. Возьму кофе. Оно лучше подкрепляет… А какие щеки у этих девиц! Вчера ее парень вернулся домой; привёз ей брошку, да еще и с надписью „Дьепп“…»
Она стала переходить улицу.
— Эй, толстуха, берегись! Нечего спать на ходу! — заорал на нее шофёр такси.
Но она сделала вид, что не слышит.
«Нет, не пойду на Чаринг-крос, — передумала она. — Пойду прямо в контору «Киг и Кеджит». Они открывают в девять. Если я приду рано, может быть, у мистера Кеджита что-нибудь и окажется для меня, что-нибудь с утренней почтой… «Я очень рад, что вы так рано пришли, мисс Мосс… Я только что узнал, что одному антрепренёру нужна актриса… Думаю, вы вполне подойдёте. Сейчас я вам дам записку к нему. Три фунта стерлингов в неделю на всем готовом. Будь я на вашем месте, я полетел бы туда на крыльях. Счастье ваше, что пришли так рано…»
Но в конторе «Киг и Кеджит» никого ещё не было, кроме уборщицы, вытиравшей влажной щёткой линолеум в коридоре.
— Никого ещё нет, мисс, — сказала уборщица.
— Разве мистер Кеджит ещё не пришел? — спросила мисс Мосс, стараясь обойти ведро с водой и щетку. — Ну что ж, я подожду, если разрешите.
— Здесь нельзя ждать, мисс. Я еще не кончила уборку.
По субботам мистер Кеджит раньше половины двенадцатого не приезжает. А иногда и совсем не является.
И уборщица начала подбираться к ней со щеткой.
— Ах да, как глупо, — сказала мисс Мосс. — Я совсем забыла, что сегодня суббота.
— Пожалуйста, мисс, смотрите, куда ступаете, — сказала уборщица.
Мисс Мосс снова вышла на улицу.
Одно можно сказать о «Бейт и Битеме»: там всегда оживлённо. Вы входите в приемную, слышите громкие голоса, видите знакомые лица. Те женщины, которые пришли раньше, сидят на стульях, а те, которые позже, — у них на коленях. Мужчины обычно стоят, небрежно прислонясь к стене, или гордо прохаживаются перед восхищёнными дамами.
— Здравствуйте! — весело прощебетала мисс Мосс. — Вот и мы!
Молодой мистер Клейтон, перебирая невидимые струны на своей трости, пропел:
В ожидании Роберта Ли…
— Мистер Битем уже здесь? — спросила мисс Мосс, доставая из сумочки старую, облезлую пуховку и припудривая розовой пудрой нос.
— Давным-давно, милочка! — ответил ей хор голосов. — Он здесь уже миллион лет. Мы ждем его больше часу.
— Господи! — сказала мисс Мосс. — Как вы думаете, что-нибудь предвидится?
— Несколько ангажементов в Южную Африку, — сказал мистер Клейтон. — Сто пятьдесят в неделю; контракт, как полагается, на два года.
— Ах! — воскликнул хор. — Вы гений, мистер Клейтон. Ну не душка ли он? Ну не умница ли он? Животики надорвёшь от смеха! Ну не комик ли он?
Смуглая печальная девушка дотронулась до руки мисс Мосс.
— Вчера я упустила такое выгодное место! — сказала она. — Шесть недель разъезжать с театром по провинции, потом работать в Уэст-Энде. Антрепренёр сказал, что взял бы меня непременно, если бы я была хоть немного полнее. Моя фигура тогда как раз подошла бы для этой роли.
Она пристально посмотрела на мисс Мосс; грязная темно-красная роза на полях ее шляпки выглядела так, словно и она поникла под ударом, который обрушился на ее хозяйку.
— Какая неудача! — сказала мисс Мосс, стараясь казаться незаинтересованной. — А можно узнать, что это было за место?
Но смуглая печальная девушка сразу поняла, куда клонит мисс Мосс, и ее скорбные глаза выразили презрение.
— Вы не подошли бы, милочка, — сказала она. — Ему нужна была молодая, смуглая, знаете, испанский тип, вроде меня, только чуточку полнее.
Дверь кабинета распахнулась, и на пороге показался мистер Битем в жилете, без пиджака. Одной рукой он держался за ручку двери, готовый каждую минуту нырнуть назад, другую поднял вверх.
— Послушайте, леди… — тут он сделал паузу и усмехнулся своей знаменитой усмешкой, — и мальчики. — Все разразились таким громким смехом, что ему пришлось поднять вверх обе руки. — Сегодня ждать нечего. Приходите в понедельник. В понедельник ожидается несколько заявок.
Мисс Мосс отчаянно рванулась вперед:
— Мистер Битем, скажите, пожалуйста, не получили ли вы для меня?…
— Па-а-звольте, па-а-звольте, — протянул мистер Битем, всматриваясь в мисс Мосс. Он видел ее всего лишь четыре раза в неделю за последние, несчитанные, недели… — С кем имею честь?
— Мисс Ада Мосс.
— Ах да, да! Ну, конечно, моя дорогая. Пока нет ничего, моя дорогая. Сегодня у меня была заявка на двадцать восемь девушек, но только на молоденьких, которые умеют дрыгать ножками. И еще одна заявка на шестнадцать девушек, но только на акробаток… Знаете, моя дорогая, у меня сегодня работы по горло. Приходите в понедельник, раньше приходить нет смысла. — Он наградил ее улыбкой и похлопал по жирной спине. — Крепитесь, миледи, — сказал мистер Битем, — крепитесь!
В конторе «Норд-Ист фильм Ко» толпа пришедших по объявлению запрудила всю лестницу. Мисс Мосс заняла очередь за белокурой крошкой лет тридцати в белой кружевной шляпке, украшенной вишнями.
— Ну и народу! — сказала она. — Сегодня что-нибудь ожидается?
— Дорогая, а разве вы не знаете? — сказала крошка, широко раскрывая огромные светлые глаза. — В половине десятого поступила заявка на привлекательных девушек. Мы стоим тут уже бог знает сколько часов. А вы раньше играли роли для этой компании?
Мисс Мосс склонила голову набок:
— Нет, как будто не приходилось.
— Здесь здорово платят, — продолжала крошка. — У моей подруги есть подруга, которая получает по тридцать фунтов в день… А вам часто приходится сниматься в кино?
— Видите ли, я не актриса по профессии, — созналась мисс Мосс. — Я певица, у меня контральто. Но дела последнее время идут так плохо, что пришлось заняться и Этим.
— Да, такова жизнь, дорогая, — сказала крошка.
— Я получила прекрасное образование в музыкальной школе, — сказала мисс Мосс. — У меня серебряная медаль За пение. Я часто выступала в концертах в Уэст-Энде. Но теперь надумала для разнообразия попытать счастья…
— Да, такова жизнь, дорогая, — повторила крошка.
В эту минуту на лестничной площадке появилась красивая машинистка:
— Вы все здесь по объявлению компании «Норд-Ист»?
— Да-а! — раздался хор голосов.
— Набор кончен. Мне только что сообщили по телефону.
— Как же так? А кто нам оплатит расходы? — спросил кто-то.
Машинистка посмотрела сверху на толпу и не могла удержаться от смеха.
— Никто и не подумает вам платить. «Норд-Ист» никогда не платит безработным статистам.
В конторе «Биттер-Орендж Ко» было одно лишь маленькое круглое окошечко. Никакой приёмной, никого, кроме девушки, которая на стук мисс Мосс подошла к окошку и сказала:
— Что вам?
— Можно видеть директора? — спросила мисс Мосс самым любезным тоном.
Девушка опёрлась на подоконник и сощурилась; казалось, она вот-вот уснёт. Мисс Мосс улыбнулась ей. Девушка не только щурилась, она как будто принюхивалась к чему-то неприятному и морщилась. Внезапно она отошла от окошечка и вернулась с бумажкой, которую тут же сунула мисс Мосс.
— Заполните анкету! — сказала она и захлопнула окошко.
«Можете ли вы летать на самолете — умеете ли бросаться с вышки в воду — управлять автомобилем — ездить верхом стоя — стрелять?» — прочла мисс Мосс. Она шла по улице и повторяла эти вопросы. Дул пронзительный, холодный ветер, он хлестал ее по лицу, валил с ног, насмехался над ней: он знал, что она не может ответить «да» ни на один вопрос. В Сквер Гарденс она увидела проволочную корзинку для мусора и бросила в нее анкету. Потом присела на скамейку, чтобы попудрить нос. Но лицо в карманном зеркальце состроило ей отвратительную гримасу, и это было уже слишком для мисс Мосс, она расплакалась. Плакала она долго, и ей стало гораздо легче.
«Ну, довольно, — вздохнула она. — Как приятно посидеть. Только нос посинеет от холода… Здесь очень мило! Воробушки… Чик-чирик… Как близко они подлетают. Кто же их кормит? Нет, маленькие нахалы, ничего у меня нет для вас… — Она отвернулась от них. — Что это за большое здание напротив? Кафе „Мадрид“? Бог мой, в какую лужу села малютка! Бедняжка! Ну ничего, вылезет… Сегодня в восемь вечера… Кафе „Мадрид“. Я могу просто зайти туда и посидеть, выпить чашку кофе, — подумала мисс Мосс. — Самое подходящее место для артистов. И, может быть, мне повезет… Красивый брюнет в шубе входит со своим приятелем и садится за мой столик: „Да, старина, обыскал весь Лондон и так и не нашел хорошего контральто. Очень трудная музыка. Вот у меня ноты, взгляни“». И мисс Мосс слышит собственный голос: «Простите, у меня контральто, и я неоднократно исполняла эту вещь». — «Какое совпадение! Едемте немедленно ко мне в студию: я хочу прослушать ваш голос… Десять фунтов в неделю…» «И чего я так нервничаю? Нет, дело не в нервах. Почему я не могу зайти в кафе «Мадрид»? Я порядочная женщина, певица, у меня контральто. А дрожу я потому, что ничего ещё сегодня не ела… «Оно будет превосходным вещественным доказательством, миледи…» Отлично, миссис Пайн, отлично. Кафе «Мадрид». По вечерам там бывают концерты… «Почему они не начинают?» — «Не могут найти контральто…« — „Простите, у меня как раз контральто… я исполняла эту вещь много раз“…»
В кафе было сумрачно. Мужчины, пальмы, обитые красным плюшем кресла, белые мраморные столики, официанты. Мисс Мосс прошла в глубь зала. Не успела она сесть, как к ее столику подошёл тучный джентльмен в крошечной шляпе, которая покоилась у него на макушке, точно маленькая яхта, и плюхнулся в кресло напротив мисс Мосс.
— Добрый вечер! — сказал он.
Мисс Мосс совершенно непринуждённо ответила:
— Добрый вечер!
— Прекрасная погода! — сказал тучный джентльмен.
— Да, очень хорошая! Просто дивная погода! — сказала она.
Пухлым, точно сосиска, пальцем он поманил официанта: — Принесите мне порцию виски. — И, повернувшись к мисс Мосс: — А вам что?
— Я возьму себе бренди, если вы не возражаете.
Спустя пять минут тучный джентльмен наклонился к ней и, пустив облако сигарного дыма прямо ей в лицо, сказал:
— Какая у вас тут соблазнительная ленточка!
Мисс Мосс так вспыхнула, что у нее запульсировала кровь даже на макушке.
— Я всегда ношу розовое, — сказала она.
Тучный джентльмен внимательно осмотрел её, барабаня пальцами по столу.
— Я люблю крепких и толстеньких, — сказал он.
Мисс Мосс, к собственному своему великому удивлению, громко хихикнула.
Спустя пять минут тучный джентльмен тяжело поднялся с кресла.
— Ну как: мне по дороге с вами или вам со мной? — спросил он.
— Я пойду с вами, если вы не возражаете, — сказала мисс Мосс.
И она выплыла из кафе вслед за маленькой яхтой.
1 Один из районов Лондона, где любят селиться художники и артисты.
2 Аристократическая часть Лондона.
3 Название дешевых кафе.