Было поистине чудесное утро, из тех, что заставляют радоваться жизни.
Вентиляционная решетка звякнула о стену в тишине пустого офиса. Показалась пара черных башмаков.
Некто в красном тулупе сначала выбрался сам, а затем втащил свой мешок.
Пишущие машинки дремали под своими чехлами, телефоны стояли спокойные и безмолвные, запах теплого ковра наполнял комнату… и светился маленький зеленый огонек офисного компьютера. Санта посмотрел на скомканный листочек, который держал в руке:
— Шутка, само собой, — хмыкнул он.
Огонек мигнул. Монитор — один из дюжины стоявших в тени — осветился.
Появившиеся буквы составили слово «прервано», за тем последовало «Извините» и наконец «Это ничего, что я проснулся?».
Санта снова глянул на письмо, зажатое в руке. Без сомнения, это было самое безупречно-составленное письмо из всех, когда-либо полученных им: чрезвычайно редко письма к нему были отпечатаны и продублированы 50.000 раз. И практически НИ ОДНО из них не содержало прайс-лист и подробный каталог товаров. Зато довольно часто попадались на розовой бумажке с кроликами.
Но уж раз вы — дух величайшего из праздников, с тысячелетним стажем работы, вам не привыкать быстро принимать решения в неожиданных ситуациях.
— Дай-ка я погляжу, — сказал Санта — Стало быть, ты — Том?
— ТОМ, да. «Торговые Офисные Машины».
— Ты не говорил, что ты — компьютер.
— Мне очень жаль, я не знал, что это важно.
Санта сел на стул, и, крутанувшись на нем пару раз, принял-таки решение. Сейчас 3 утра. И ему еще предстоит посетить 40 миллионов домов.
— Послушай меня, — сказал он так мягко, как только мог, — Компьютерам не полагается верить в меня. Это все для детей. ну, ты знаешь — такие маленькие люди… с руками, с ногами…
— А они?
— Что — «они»?
— Они верят в тебя?
Санта вздохнул.
— Конечно, нет, — сказал он, — Думаю, электричество во всем виновато.
— А я — да!
— Извини?
— Я верю в тебя. Я верю всему, о чем я сообщаю. Приходится. Такая у меня работа. А если я вдруг усомнюсь в том, что два плюс два равняется четырем, придет человек, снимет крышку с корпуса и начнет ковыряться в плате. Поверь мне, это не то ощущение, которое хочется испытать дважды.
— Это ужасно! — воскликнул Санта.
— Я вынужден день за днем рассчитывать заработную плату. Знаешь, у них тут вчера была Рождественская вечеринка, а меня они не пригласили. Мне даже воздушного шарика не дали. И уж конечно меня никто не поцеловал.
— Подумать только!
— Один просыпал орешки на клавиатуру. Ну, хоть что-то. А потом они разошлись по домам и оставили меня здесь работать все Рождество.
— Знаешь, мне тоже кажется, что так нечестно. Но послушай, компьютеры веди не могут испытывать какие-либо чувства, — сказал Санта, — Это просто глупо.
— Так же глупо, как то, что один толстяк успевает за ночь пролезть через миллионы дымоходов?
Санта немного смутился:
— Тут ты прав, — он снова поглядел на записку, — Но… понимаешь, я не смог принести тебе ВСЕ эти подарки. Я даже не знаю, что такое «терабайт».
Очень веская причина поверить в Санта-Kлауса. Терри Пратчетт
Было поистине чудесное утро, из тех, что заставляют радоваться жизни.
Вентиляционная решетка звякнула о стену в тишине пустого офиса. Показалась пара черных башмаков.
Некто в красном тулупе сначала выбрался сам, а затем втащил свой мешок.
Пишущие машинки дремали под своими чехлами, телефоны стояли спокойные и безмолвные, запах теплого ковра наполнял комнату… и светился маленький зеленый огонек офисного компьютера. Санта посмотрел на скомканный листочек, который держал в руке:
— Шутка, само собой, — хмыкнул он.
Огонек мигнул. Монитор — один из дюжины стоявших в тени — осветился.
Появившиеся буквы составили слово «прервано», за тем последовало «Извините» и наконец «Это ничего, что я проснулся?».
Санта снова глянул на письмо, зажатое в руке. Без сомнения, это было самое безупречно-составленное письмо из всех, когда-либо полученных им: чрезвычайно редко письма к нему были отпечатаны и продублированы 50.000 раз. И практически НИ ОДНО из них не содержало прайс-лист и подробный каталог товаров. Зато довольно часто попадались на розовой бумажке с кроликами.
Но уж раз вы — дух величайшего из праздников, с тысячелетним стажем работы, вам не привыкать быстро принимать решения в неожиданных ситуациях.
— Дай-ка я погляжу, — сказал Санта — Стало быть, ты — Том?
— ТОМ, да. «Торговые Офисные Машины».
— Ты не говорил, что ты — компьютер.
— Мне очень жаль, я не знал, что это важно.
Санта сел на стул, и, крутанувшись на нем пару раз, принял-таки решение. Сейчас 3 утра. И ему еще предстоит посетить 40 миллионов домов.
— Послушай меня, — сказал он так мягко, как только мог, — Компьютерам не полагается верить в меня. Это все для детей. ну, ты знаешь — такие маленькие люди… с руками, с ногами…
— А они?
— Что — «они»?
— Они верят в тебя?
Санта вздохнул.
— Конечно, нет, — сказал он, — Думаю, электричество во всем виновато.
— А я — да!
— Извини?
— Я верю в тебя. Я верю всему, о чем я сообщаю. Приходится. Такая у меня работа. А если я вдруг усомнюсь в том, что два плюс два равняется четырем, придет человек, снимет крышку с корпуса и начнет ковыряться в плате. Поверь мне, это не то ощущение, которое хочется испытать дважды.
— Это ужасно! — воскликнул Санта.
— Я вынужден день за днем рассчитывать заработную плату. Знаешь, у них тут вчера была Рождественская вечеринка, а меня они не пригласили. Мне даже воздушного шарика не дали. И уж конечно меня никто не поцеловал.
— Подумать только!
— Один просыпал орешки на клавиатуру. Ну, хоть что-то. А потом они разошлись по домам и оставили меня здесь работать все Рождество.
— Знаешь, мне тоже кажется, что так нечестно. Но послушай, компьютеры веди не могут испытывать какие-либо чувства, — сказал Санта, — Это просто глупо.
— Так же глупо, как то, что один толстяк успевает за ночь пролезть через миллионы дымоходов?
Санта немного смутился:
— Тут ты прав, — он снова поглядел на записку, — Но… понимаешь, я не смог принести тебе ВСЕ эти подарки. Я даже не знаю, что такое «терабайт».