Автомобиль остановился на перекрестке Шестнадцатой улицы и какого-то грязноватого переулка. Женщина вышла, а мужчина с маленькой девочкой остались внутри.
— Я скажу ему, что больше двадцати долларов платить не собираюсь, — заявила дама.
— Ну, будь по-твоему. А эскизы у тебя с собой?
— Ах да, — женщина нагнулась, чтобы достать сумочку с заднего сиденья, — ну вот, теперь все в порядке.
— Dites qu’il ne faut pas avoir les forts placards, — попросил мужчина, — ni le bon bois [Скажи ему, чтобы было не слишком грубо… дерево можно взять похуже].
— Ладно.
— Опять вы по-французски, — протянула девочка.
— Et il faut avoir un bon по высоте. L’un des Murphys était comme ça [Главное, чтобы хватило на высоте. Тот, что заказывал Мэфи, был вот такой].
Он показал рукой ярда на полтора от земли. Женщина вошла в подъезд, в котором, судя по вывеске «Шкафы, ларцы, шкатулки», жил столяр, и стала подниматься по лестнице.
Не зная, чем занять себя, мужчина и девочка начали рассматривать прохожих, улицу. Красные кирпичные дома. Тишина. Покой. Вдалеке возились какие-то негры да изредка проезжали автомобили. Стоял солнечный ноябрьский день.
— Знаешь что, — вдруг сказал мужчина, — а я тебя люблю.
— Я тебя тоже, — откликнулась девочка и благовоспитанно улыбнулась.
— Посмотри-ка, — вновь обратился к ней мужчина,- видишь домик на той стороне?
Девочка взглянула — за магазином примостилась квартирка, и, хотя на окнах были занавески, чувствовалось, что в комнате кто-то есть. На одном окне то и дело хлопала незакреплённая створка ставни. Ни мужчине, ни девочке бывать здесь раньше не доводилось. — За этими шторками томится принцесса, — сказал мужчина, — так просто ее не увидишь. Великий Людоед сторожит ее день и ночь. Ты ведь помнишь Великого Людоеда?
— Помню.
— Принцесса — красавица, ни в сказке сказать, ни пером описать, волосы до пят — словно чистое золото.
И они стали внимательно наблюдать за домом. В окне промелькнула чья-то фигурка в желтом платье.
— Вот и сама принцесса. Великий Людоед приказал всем глаз с нее не спускать. Он и короля с королевой упрятал в глубокое подземелье. И не видать принцессе свободы, пока принц не найдет три… — Мужчина запнулся.
— Три чего? Ну же, папа?
— Три… Смотри-ка, она опять показалась в окне.
— Три чего?
— Три… три волшебных камешка. Они и помогут принцу вызволить короля с королевой.
Он зевнул.
— А дальше что?
— Дальше? Он подъедет к этому дому, постучит три раза в каждое окно, и принцесса вновь будет на свободе.
Наверху в окне мастерской показалось лицо дамы.
— Мне придётся подождать, — крикнула она. — Вы только посмотрите, какой денёк выдался!
— Расскажи ещё, папа, — попросила девочка, — а зачем Людоед держит ее под стражей?
— Он гневается, потому что его не пригласили на крестины. Но не бойся, принц уже нашёл один камешек в комоде с воротничками президента Кулиджа. Сейчас он отправился за вторым в Исландию. Стоит ему увидеть волшебный камешек, и комната, где томится принцесса, сразу озаряется голубым светом. Ух ты, гляди-ка.
— Где, папочка, где?
— Ты отвернулась, а в комнате полыхнул голубой свет. Выходит, принц отыскал и второй камешек.
— Ух ты, — воскликнула девочка, — опять голубой свет. Значит, и третий камешек есть.
Увлечённый игрой, мужчина опасливо огляделся, голос его звучал возбуждённо.
— Ты только посмотри, кого я вижу! — воскликнул он. — К нам идёт сам Великий Людоед. Он, конечно, переоделся, притворился маленьким, мальчиком, его и не узнать — помнишь, как Момби из «Страны Оз»?
— Помню.
Мальчуган, ни дать ни взять мальчик с пальчик, шагая непомерно широко, подошёл к двери и постучал. Ему не открыли, но это, казалось, не смутило его. Он вытащил из кармана кусочек мела и принялся рисовать прямо на двери.
— Он чертит колдовские знаки, — прошептал мужчина, — чтобы принцесса никогда не смогла переступить этот порог. Ему, наверное, уже сообщили, что принц освободил короля с королевой и спешит сюда.
Мальчонка подождал ещё немного, потом подошёл к окну и кого-то позвал. Прошла минута, другая, окно распахнулось, выглянула женщина и что-то сказала, но слова отнесло ветром.
— Она говорит Людоеду, что принцесса сидит за семью замками, — пояснил мужчина.
— А посмотри-ка, что Людоед делает, — сказала девочка, — он и под окнами чертит колдовские знаки, и на тротуаре. Как ты думаешь, зачем?
— Чтобы никогда не видеть принцессе света вольного. Ради этого он и плясать начинает. Все колдует.
Шагая семимильными шагами, Великий Людоед удалился. Двое прохожих перешли улицу и скрылись из вида.
— Кто это, папа?
— Королевские солдаты. Вся армия собирается сейчас на рыночной площади. Они поведут осаду этого дома. Ты знаешь, что такое «вести осаду»?
— Знаю. А вон те прошли — они тоже солдаты?
— Да, тоже. А старичок поодаль, по-моему, сам король. Он нарочно весь скрючился, чтобы свита Людоеда его не узнала.
— А эта дама кто?
— Ведьма, она с Людоедом заодно.
Вновь хлопнула, закрываясь, и тут же медленно открылась створка ставни,
— Это борются феи Зла и Добра, феи-невидимки. Злые закрывают ставни, чтобы ни одна душа не знала о принцессе, а добрые им не дают.
— Добрые побеждают.
— Верно, — он взглянул на дочку, — ах ты моя добрая фея.
— Ага. Смотри, смотри, папочка, а это кто?
— Бравый гвардеец короля.
Мимо шёл приказчик ювелирного магазина Мюллера, и вид у него был далеко не бравый.
— Слышишь, трубит сигнал. Значит, все в сборе. Уже начинают бить в барабан.
— А вон королева. Посмотри, папочка, правда ведь?
— Нет, это фея — мисс «Телевидение».
Он слегка зевнул. Вспомнились приятные события вчерашнего дня. Некоторое время он сидел неподвижно, задумавшись. Затем взглянул на дочку и понял, что ей сейчас очень-очень хорошо. Милая шестилетняя девчушка. Он поцеловал её.
— Смотри, человек тащит кусок льда — это тоже солдат короля. Он положит лёд на голову Людоеда, и все его дурные помыслы замёрзнут.
Девочка проводила взглядом человека со льдом. Прохожих было мало. Вот негр в ярко-желтом плаще, такие только негры и носят, прокатил тележку с надписью «Ковры, портьеры Дэлла». Снова со стуком закрылась и открылась створка ставни на окне.
— Гляди-ка, папа, а добрые опять побеждают.
И взрослый человек вдруг понял, что день этот запомнится ему надолго: тихая улочка, ласковое осеннее солнышко и сказка, разыгрывающаяся перед глазами дочурки, сказка, которую он придумал, но вкус и аромат которой ощутить ему уже не дано. Он потерся о щеку дочки и, чтобы сделать ей приятное, поселил в сказку ещё одного мальчика и хромого калеку.
— Ненаглядная моя, — не удержался он.
— Ты это уже говорил, — рассеянно отозвалась девочка. Ее больше занимал дом напротив. Мужчина на мгновение закрыл глаза, стараясь представить все, как видит дочка. Но увы — для него эти старые занавески не откроются. Негры-прохожие, ребятишки да солнечная погода — вот и все, что напоминало ему о собственном детстве. Из мастерской вышла дама.
— Ну как? — спросил мужчина.
— Все в порядке. Il dit qu’il a fait les maisons de poupée pour les Du Ponts. Il va le faire. [Он сказал, то дела кукольные домики для Дюпонов. Сделает и нам.]
— Combien? [Сколько?]
— Vingt cinq [Двадцать пять]. Извини, что так долго.
— Посмотри, папочка. Вон ещё солдаты.
Автомобиль тронулся. Когда они проехали несколько миль, мужчина сказал:
— Пока ты там сидела, на улице творились удивительные вещи.
И он вкратце рассказал ей о принцессе и Великом Людоеде.
— Жаль, что мы не дождались, пока ее освободят.
— А вот и дождались, — возразила дочка, — ее освободили на соседней улице. И во дворце лежит мёртвый Людоед. Короля с королевой и принца тоже убили. Королевой теперь станет принцесса.
Мужчина пожалел, что его любимых героев так быстро, оптом списали.
— Но ведь они главные. Без них нельзя.
— А вот выйдет принцесса замуж, тогда муж и будет главным!
Дальше они ехали молча, каждый думал о своем. Даму занимал кукольный домик — она выросла в бедности, и таких игрушек у нее никогда не было; мужчина с удовлетворением думал о том, что скоро у него будет миллион долларов; а маленькая девочка вспоминала о необычайных происшествиях на грязной улочке, которая осталась далеко позади.
На улице, где живет столяр. Фрэнсис Скотт Фицджеральд
Автомобиль остановился на перекрестке Шестнадцатой улицы и какого-то грязноватого переулка. Женщина вышла, а мужчина с маленькой девочкой остались внутри.
— Я скажу ему, что больше двадцати долларов платить не собираюсь, — заявила дама.
— Ну, будь по-твоему. А эскизы у тебя с собой?
— Ах да, — женщина нагнулась, чтобы достать сумочку с заднего сиденья, — ну вот, теперь все в порядке.
— Dites qu’il ne faut pas avoir les forts placards, — попросил мужчина, — ni le bon bois [Скажи ему, чтобы было не слишком грубо… дерево можно взять похуже].
— Ладно.
— Опять вы по-французски, — протянула девочка.
— Et il faut avoir un bon по высоте. L’un des Murphys était comme ça [Главное, чтобы хватило на высоте. Тот, что заказывал Мэфи, был вот такой].
Он показал рукой ярда на полтора от земли. Женщина вошла в подъезд, в котором, судя по вывеске «Шкафы, ларцы, шкатулки», жил столяр, и стала подниматься по лестнице.
Не зная, чем занять себя, мужчина и девочка начали рассматривать прохожих, улицу. Красные кирпичные дома. Тишина. Покой. Вдалеке возились какие-то негры да изредка проезжали автомобили. Стоял солнечный ноябрьский день.
— Знаешь что, — вдруг сказал мужчина, — а я тебя люблю.
— Я тебя тоже, — откликнулась девочка и благовоспитанно улыбнулась.
— Посмотри-ка, — вновь обратился к ней мужчина,- видишь домик на той стороне?
Девочка взглянула — за магазином примостилась квартирка, и, хотя на окнах были занавески, чувствовалось, что в комнате кто-то есть. На одном окне то и дело хлопала незакреплённая створка ставни. Ни мужчине, ни девочке бывать здесь раньше не доводилось. — За этими шторками томится принцесса, — сказал мужчина, — так просто ее не увидишь. Великий Людоед сторожит ее день и ночь. Ты ведь помнишь Великого Людоеда?
— Помню.
— Принцесса — красавица, ни в сказке сказать, ни пером описать, волосы до пят — словно чистое золото.
И они стали внимательно наблюдать за домом. В окне промелькнула чья-то фигурка в желтом платье.
— Вот и сама принцесса. Великий Людоед приказал всем глаз с нее не спускать. Он и короля с королевой упрятал в глубокое подземелье. И не видать принцессе свободы, пока принц не найдет три… — Мужчина запнулся.
— Три чего? Ну же, папа?
— Три… Смотри-ка, она опять показалась в окне.
— Три чего?
— Три… три волшебных камешка. Они и помогут принцу вызволить короля с королевой.
Он зевнул.
— А дальше что?
— Дальше? Он подъедет к этому дому, постучит три раза в каждое окно, и принцесса вновь будет на свободе.
Наверху в окне мастерской показалось лицо дамы.
— Мне придётся подождать, — крикнула она. — Вы только посмотрите, какой денёк выдался!
— Расскажи ещё, папа, — попросила девочка, — а зачем Людоед держит ее под стражей?
— Он гневается, потому что его не пригласили на крестины. Но не бойся, принц уже нашёл один камешек в комоде с воротничками президента Кулиджа. Сейчас он отправился за вторым в Исландию. Стоит ему увидеть волшебный камешек, и комната, где томится принцесса, сразу озаряется голубым светом. Ух ты, гляди-ка.
— Где, папочка, где?
— Ты отвернулась, а в комнате полыхнул голубой свет. Выходит, принц отыскал и второй камешек.
— Ух ты, — воскликнула девочка, — опять голубой свет. Значит, и третий камешек есть.
Увлечённый игрой, мужчина опасливо огляделся, голос его звучал возбуждённо.
— Ты только посмотри, кого я вижу! — воскликнул он. — К нам идёт сам Великий Людоед. Он, конечно, переоделся, притворился маленьким, мальчиком, его и не узнать — помнишь, как Момби из «Страны Оз»?
— Помню.
Мальчуган, ни дать ни взять мальчик с пальчик, шагая непомерно широко, подошёл к двери и постучал. Ему не открыли, но это, казалось, не смутило его. Он вытащил из кармана кусочек мела и принялся рисовать прямо на двери.
— Он чертит колдовские знаки, — прошептал мужчина, — чтобы принцесса никогда не смогла переступить этот порог. Ему, наверное, уже сообщили, что принц освободил короля с королевой и спешит сюда.
Мальчонка подождал ещё немного, потом подошёл к окну и кого-то позвал. Прошла минута, другая, окно распахнулось, выглянула женщина и что-то сказала, но слова отнесло ветром.
— Она говорит Людоеду, что принцесса сидит за семью замками, — пояснил мужчина.
— А посмотри-ка, что Людоед делает, — сказала девочка, — он и под окнами чертит колдовские знаки, и на тротуаре. Как ты думаешь, зачем?
— Чтобы никогда не видеть принцессе света вольного. Ради этого он и плясать начинает. Все колдует.
Шагая семимильными шагами, Великий Людоед удалился. Двое прохожих перешли улицу и скрылись из вида.
— Кто это, папа?
— Королевские солдаты. Вся армия собирается сейчас на рыночной площади. Они поведут осаду этого дома. Ты знаешь, что такое «вести осаду»?
— Знаю. А вон те прошли — они тоже солдаты?
— Да, тоже. А старичок поодаль, по-моему, сам король. Он нарочно весь скрючился, чтобы свита Людоеда его не узнала.
— А эта дама кто?
— Ведьма, она с Людоедом заодно.
Вновь хлопнула, закрываясь, и тут же медленно открылась створка ставни,
— Это борются феи Зла и Добра, феи-невидимки. Злые закрывают ставни, чтобы ни одна душа не знала о принцессе, а добрые им не дают.
— Добрые побеждают.
— Верно, — он взглянул на дочку, — ах ты моя добрая фея.
— Ага. Смотри, смотри, папочка, а это кто?
— Бравый гвардеец короля.
Мимо шёл приказчик ювелирного магазина Мюллера, и вид у него был далеко не бравый.
— Слышишь, трубит сигнал. Значит, все в сборе. Уже начинают бить в барабан.
— А вон королева. Посмотри, папочка, правда ведь?
— Нет, это фея — мисс «Телевидение».
Он слегка зевнул. Вспомнились приятные события вчерашнего дня. Некоторое время он сидел неподвижно, задумавшись. Затем взглянул на дочку и понял, что ей сейчас очень-очень хорошо. Милая шестилетняя девчушка. Он поцеловал её.
— Смотри, человек тащит кусок льда — это тоже солдат короля. Он положит лёд на голову Людоеда, и все его дурные помыслы замёрзнут.
Девочка проводила взглядом человека со льдом. Прохожих было мало. Вот негр в ярко-желтом плаще, такие только негры и носят, прокатил тележку с надписью «Ковры, портьеры Дэлла». Снова со стуком закрылась и открылась створка ставни на окне.
— Гляди-ка, папа, а добрые опять побеждают.
И взрослый человек вдруг понял, что день этот запомнится ему надолго: тихая улочка, ласковое осеннее солнышко и сказка, разыгрывающаяся перед глазами дочурки, сказка, которую он придумал, но вкус и аромат которой ощутить ему уже не дано. Он потерся о щеку дочки и, чтобы сделать ей приятное, поселил в сказку ещё одного мальчика и хромого калеку.
— Ненаглядная моя, — не удержался он.
— Ты это уже говорил, — рассеянно отозвалась девочка. Ее больше занимал дом напротив. Мужчина на мгновение закрыл глаза, стараясь представить все, как видит дочка. Но увы — для него эти старые занавески не откроются. Негры-прохожие, ребятишки да солнечная погода — вот и все, что напоминало ему о собственном детстве. Из мастерской вышла дама.
— Ну как? — спросил мужчина.
— Все в порядке. Il dit qu’il a fait les maisons de poupée pour les Du Ponts. Il va le faire. [Он сказал, то дела кукольные домики для Дюпонов. Сделает и нам.]
— Combien? [Сколько?]
— Vingt cinq [Двадцать пять]. Извини, что так долго.
— Посмотри, папочка. Вон ещё солдаты.
Автомобиль тронулся. Когда они проехали несколько миль, мужчина сказал:
— Пока ты там сидела, на улице творились удивительные вещи.
И он вкратце рассказал ей о принцессе и Великом Людоеде.
— Жаль, что мы не дождались, пока ее освободят.
— А вот и дождались, — возразила дочка, — ее освободили на соседней улице. И во дворце лежит мёртвый Людоед. Короля с королевой и принца тоже убили. Королевой теперь станет принцесса.
Мужчина пожалел, что его любимых героев так быстро, оптом списали.
— Но ведь они главные. Без них нельзя.
— А вот выйдет принцесса замуж, тогда муж и будет главным!
Дальше они ехали молча, каждый думал о своем. Даму занимал кукольный домик — она выросла в бедности, и таких игрушек у нее никогда не было; мужчина с удовлетворением думал о том, что скоро у него будет миллион долларов; а маленькая девочка вспоминала о необычайных происшествиях на грязной улочке, которая осталась далеко позади.