На берегу пахло водорослями, смолой и рыбой.
Санька и Митяй стояли среди перевернутых рыбачьих лодок и раскинутых для сушки сетей. Предвечернее солнце мягко светило: одному в глаза, другому в спину.
— Ну? Давай! — повторил Санька. — А?
— Я лучше берегом пойду, — ответил Митяй.
— Гляди… На лодке-то лучше.
— Дольше…
— Сказал тоже, «дольше»… Мы с братенем прошлый раз за полтора часа до Рыбачьего дошли. Вот тебе и «дольше»!
— А пешим и за час дойти можно, — не очень уверенно сказал Митяй.
— Все равно на лодке лучше…
Санька перевернул лодку, бросил в нее весла и стал толкать лодку к воде.
— Попадет тебе от братеня за лодку-то! — не сразу сказал Митяй, продолжая стоять в стороне.
— Это мне попадет? Сказал тоже! — усмехнулся Санька. — Это как же попадет, если он на три дня в город уехал, шоферские документы себе выправлять!.. Ну, чего стоишь? Подсоби!
Увязая босыми ногами в песке, они начали вдвоем толкать и подтаскивать лодку к воде.
— А ну, еще раз! Взяли!..
— Тебе одному с ней и на воде не справиться. Ишь она какая тяжелая!
— Тяжелая? Сказал тоже! Да ее только на воду поставить, а там она сама пойдет. А ну, Митяй, взяли еще разок…
Набежавшая волна легко подхватила лодку, и она плавно закачалась, подставляя бок прибою. Санька уже сидел в ней, вставляя весла в уключины, когда оставшийся на берегу Митяй вспомнил вдруг про свою сумку.
— Сумку! Сумку-то отдай! — закричал он, входя по щиколотку в воду.
— Какую сумку? — не понял Санька.
— В лодке! В лодке она! Я ее на корму бросил!
Санька повернул лодку к берегу. Митяй забрел в воду по самые колени, стараясь ухватиться за борт и притянуть лодку к себе. Но лодка раскачивалась на волнах, как бы дразня мальчика. Наконец Митяй изловчился, подпрыгнул, перевалился на животе через борт и очутился рядом с приятелем. И тут они одновременно увидели идущую берегом девочку. В руках она несла нитяную авоську с книжками. Из-под платка выбивались две русые косички.
— Ты куда? — крикнул Санька девочке, все еще удерживая лодку возле берега.
— А вы куда? — поравнявшись с лодкой, спросила она.
— К вам, в Рыбачий! Айда с нами!
— А не врете?
— Залезай, залезай, Татьянка! Подвезем!
— Доставим в лучшем виде! — подтвердил Митяй, пряча свою хозяйственную сумку с покупками под сиденье на корме.
Девочка не заставила себя долго уговаривать. Подобрав подол, она смело вошла в воду и ловко забралась в лодку. Теперь уже Санька как следует налег на весла. Берег стал удаляться.
— Я — в Рыбачий, дядю Петро проведать. Как он там? — сказал Санька, обращаясь к девочке. — А Митяй домой шел, — кивнул он в сторону приятеля, сидящего на корме у руля.
— А я в вашу библиотеку записываться ходила. Нашу школьную я всю уже перечитала, — сказала девочка. — Ты мне все книжки перемочишь! — сердито добавила она. — Чего ты так плюхаешь? Лучше бы я домой пешком пошла…
Она сняла с головы платок, завернула в него книжки и сунула сверток обратно в авоську.
— «Пешком»… — пробурчал Санька, уже аккуратнее загребая веслами. Чего зря ноги-то ломать? Лучше в лодке сидеть. Тебя везут.
Теперь лодка шла в виду берега, понемногу удаляясь от него. Некоторое время ребята молчали.
— Меня мать за спичками посылала, — произнес неожиданно Митяй. — И еще стиральной соды прикупить. В нашем ларьке опять переучет какой-то. На три дня его закрыли.
— Небось проворовались? — спросил Санька.
— Кто их там знает, — неопределенно ответил Митяй.
Низко, над самой лодкой, неслышно пролетела чайка.
— А вода совсем теплая! — сказала Татьянка, перегнувшись за борт и опустив в воду руку.
— Смотри не выпади! Спасай потом тебя! — строго заметил Санька.
— А не спасете разве? — улыбнулась девочка.
— Ты плавать-то умеешь? — спросил Митяй.
— Нисколечки! — все с той же хитринкой в глазах ответила она, не вынимая руки из воды и теперь уже нарочно еще ниже перегибаясь через борт лодки.
— Не балуй! — грубо крикнул Санька.
— А ты не шуми! — насупилась девочка, вынула руку из воды и стряхнула брызги в лицо Саньке.
Тот утерся рукавом, но смолчал.
— Сиди смирно, а то ему грести тяжело! — сказал Митяй.
Идущее на закат солнце потускнело, зашло за пелену сизых облаков, затянувших весь горизонт. Молчание нарушил Митяй.
— Вот почему люди воруют? Кто скажет? — спросил он в раздумье.
— Какие люди? Воры? — не поняла Татьянка.
— Я не про воров. Я про тех, у кого и работа есть, и зарплата кому идет, а они все равно воруют. А другие видят и молчат. Боятся их, что ли?..
Ответ последовал не сразу.
— Братень говорит, что таким людям скоро конец придет. Он по радио слыхал, — сказал наконец Санька и тут же добавил: — А ну, Митяй, садись рядом! Я уже себе руки набил. Татьянка, ты рулить умеешь?
— Могу, — охотно ответила девочка и перебралась на корму.
Митяй подсел к приятелю и взялся за весло. Некоторое время мальчики приноравливались друг к другу, стараясь загребать одновременно. Это им не сразу удалось. Но потом дело наладилось, и лодка пошла быстрее.
Так они гребли и гребли, дружно наклоняясь вперед и отваливаясь всем телом назад, не глядя перед собой, думая каждый о своем. И вдруг они услышали недоумевающий голос Татьянки:
— А где берег-то?!
Гребцы замерли с поднятыми над водой веслами: берег, который еще так недавно был где-то рядом, на виду, теперь исчез за дымкой тумана. Попросту говоря, берега не было. Вода и туман. И сумерки. И они, трое, в лодке. В море…
— Куда же он делся? — каким-то не своим голосом спросил Санька.
— Давай назад! — предложил Митяй.
— Куда назад? Сказал тоже! — уже более твердо произнес Санька. — Вперед надо!
— А куда вперед?
— А мне что делать? — тихо спросила Татьянка.
— Сиди, сиди! Не крути рулем! Держи направление! — приказал Санька, начиная загребать своим веслом.
— Куда же ты загребаешь? Лодка кружится! Мы так совсем собьемся, рассердился Митяй.
— Учи, учи! — в тон ему ответил Санька. — Берег-то у нас где был? По правому борту! Понятно?
— А у меня по какому? Не по правому? Мы же рядом сидели!
— Слушай, ты меня лучше не сбивай! — решительно сказал Санька. — Ты греби лучше!
— Пожалуйста! — сказал Митяй и занес весло. — Давай!
И лодка опять двинулась вперед. Так они плыли еще и пять, и десять минут… И еще пять, и потом еще десять, пока почти совсем не стемнело и все вокруг не заволокло неизвестно откуда взявшимся густым туманом.
— Вот если бы у нас компас был… — мечтательно произнес Митяй, опять первым нарушая молчание.
— Скажи еще — мотор! — обрезал его Санька. И тут же совсем другим голосом: — Татьянка! Ты не бойся. Море спокойное. Штиль! Когда такой туман, штормить не будет.
— А я и не боюсь. Я только думаю, лучше бы я пешком пошла.
— Чем так сидеть, ты бы нам пока что-нибудь рассказала из прочитанного. Или спела, — предложил Санька.
— Спела бы! — поддержал приятеля Митяй.
— Думаете, если запою, кто-нибудь услышит?
Никто ей не ответил. И тогда девочка запела. Ее тоненький голосок зазвенел над водой, как бы пытаясь пробиться сквозь стену обступившего их тумана:
Мисяць на небе, зироньки сияють,
Тихо по морю човень плыве.
В човне дивчина писню спивае,
А козак чуе, серденько мрэ…
— Митяй! Где твои спички?
— В сумке. Зачем они тебе? Закурить?
— «Закурить»… Скажет тоже… Я некурящий! Хочу фонарь зажечь. Татьянка! Пошарь, где сидишь. Там фонарь?
— Тут он.
— Подай его сюда!
— Держи!
— Митяй! Спички!
— На!..
Санька чиркнул одной спичкой, потом второй. Тихо, про себя, выругался…
— Подмокли они, что ли?..
Только с пятой спички зажег Санька оплывший огарок свечи и установил фонарь на носу лодки.
— Думаешь, такой фонарь заметят? — спросила Татьянка.
— Ничего я не думаю. Просто так полагается. Для порядка. А то в этом туманище налетишь еще на кого-нибудь, — как ни в чем не бывало ответил Санька и сел на свое место. — Правда, Митяй? Расхлебывай потом, как налетишь со всего ходу!
— А у нас никакого ходу нет, — мрачно заметил Митяй.
— Ну так на нас налететь могут!
— Хорошо бы… — с надеждой в голосе сказал Митяй.
И снова заскрипели уключины: хрр… хрр… хрр…
— А ну, погодите грести! Тише! — сказала вдруг Татьянка и схватила Саньку за руку.
Гребцы опустили весла. До их слуха явно доносился стук моторки.
— Рыбаки идут! — быстро определил Санька и, вскочив с места, бросился к фонарю.
Стоя на носу лодки, он поднял фонарь над головой и хотел было помахать им, но… догоревшая свеча вдруг моргнула раз-другой и погасла…
— Э-э-э-эй! — заорал Санька во весь голос.
— Э-э-э-эй! — закричали Митяй и Татьянка.
Стук моторки постепенно затихал в тумане…
— А что в этой банке?
— В какой банке?
— Тут у меня какая-то под ногами…
— А ты понюхай!.. Понюхала?
— Вроде смола!
— Смола? Митяй, давай скорее спички! Смола знаешь как горит!
— Нет больше спичек. И соды больше нет — вся в воде разошлась… Нагорит мне от матери… — послышалось в ответ.
— Ой! У меня все книжки в воде! Никак, ваша лодка течет! — раздался голос с кормы.
— Это разве течь? Ты еще не видела, как лодки текут! — спокойно ответил Санькин голос. — Где черпак? Он тут лежал!
— Здесь он. Вот.
— Потабань. Я пока воду вычерпаю.
— А где весла-то?..
— Ты что, очумел?
— Сам ты очумел! Одно-то здесь. А где второе? Теперь все…
— Ну и что?
— Все теперь…
— Ну и что?
— Ну и ничего!..
Оба тяжело вздохнули и замолкли. В наступившей тишине было слышно, как один вычерпывает воду. Потом Санька сказал:
— Куда-нибудь да прибьемся! Здесь не Черное море. Это там могло бы течением в Турцию отнести. А на нашем кругом свои берега! Ну вот и посуше стало… А потом, Митяй, ты черпаком погреешься! Нам только ночь переждать, а как рассветет, видно будет!.. Татьянка! Ты чего там?
С кормы доносилось тихое всхлипывание.
— Татьянка! Ты плачешь?
— А ну вас… Как я теперь эти книжки сдавать понесу?..
— Высохнут! — уверенно сказал Санька. — Верно, Митяй? Ведь высохнут? Как солнышко проглянет, так и высохнут… Слышите, реактивный летит!
Высоко в ночном небе прошел над морем самолет. А море, укрытое туманом, сонно дышало, покачивая на ленивой волне одинокую рыбачью лодку. Неизвестно, плыла ли эта лодка куда-нибудь или просто стояла на месте…
Татьянка поежилась от сырости под дырявым куском брезента, подобрав под себя босые мокрые ноги. Митяй устало черпал в темноте воду, стуча по днищу лодки.
Санька проглотил подступивший к горлу комок.
— И эти солдаты, на этой своей барже, во время злющего шторма, одни, в океане, за тыщи миль от земли, плыли себе неизвестно куда… Их туда-сюда кидало и бросало… — Санькин голос дрогнул, но он подавил волнение. — И есть им было нечего… и съели они свою гармонь… Ну, а дальше вы сами знаете…
— Их что, американцы спасли?
— Американские моряки военные. Я читала, — тихо сказала Татьянка.
— Интересно получается! Одни американцы людей спасают, а другие совсем наоборот… — протянул Митяй и громко зевнул.
— А у нас один мальчик переписывается с одной английской девочкой, сонным голосом сказала Татьянка. — Так она тоже против войны…
— Не спите, ребята! — повелительно произнес Санька, сам с трудом подавляя зевоту. — Давайте друг дружке вопросы задавать. Татьянка, начинай! Митяй, толкни ее, чтоб не дрыхла! А то все заснем, кто же будет воду вычерпывать? Потонем тут, как кутята… Татьянка!
— Чего тебе? — не сразу ответила девочка.
— Ты меня слышала?
— Слышала.
— У тебя есть вопрос? Задавай!
Татьянка шевельнулась, чихнула и неожиданно спросила повеселевшим голосом:
— На чем в небе звезды держатся?
Вопрос был задан. Как отвечать на него, никто толком не знал.
— А вот у меня есть вопрос! — сказал Митяй. — Люди произошли от обезьяны, так или не так?
— Так… — согласился Санька.
— Ну вот, — продолжал Митяй. — А почему тогда не все обезьяны захотели стать людьми?.. А?..
— Мне уже сон виднеется… — едва слышно прошептала Татьянка…
Было темно и тихо. И только изредка слышался легкий всплеск воды. Это Санька опускал в воду единственное весло.
- * *
На рассвете море само вынесло лодку к песчаной косе, прямо к рыбакам. Дети крепко спали. Девочка прижимала к себе пачку намокших книг. В руке у белобрысого паренька был зажат черпак…