Утром 5 января 1976 года, ровно в 17.15, Чарли Старкуэзеру явился Господь Бог.
Чарли был не последним винтиком в престижном рекламном агентстве Пирса, Траста, Хэка и Клоббера, и Богу пришлось здорово попотеть, чтобы попасть к нему на прием. В наш век, когда у каждого в бумажнике есть водительские права и дюжина кредитных карточек, Господь Бог оказался в аховом положении: у Него не было даже свидетельства о рождении. Горький опыт научил Его не называть Себя по имени — сами знаете, какое нынче отношение к религиозным фанатикам. Правда, есть эффектные приемы, надежно служившие в прошлом, но сейчас огненное облако или столб пламени ничего не дадут, кроме неприятностей с пожарными.
Оставалось только одно: войти прямо в голову Чарли — признаться, не самое уютное место в первый рабочий день нового года. Голова эта гудела с похмелья, накопившегося за целую неделю празднования. К гуденью примешивались уколы зависти и острая жалость к самому себе — из старших сотрудников в контору пришел только Чарли.
В других обстоятельствах Всевышний шарахался бы от такой головы, как от чумы, — а кто лучше знает толк в разных эпидемиях, как не Он, ведь к каждой Он приложил руку! — но сейчас иного выхода не было. Он должен донести до Чарли Слово.
В момент Его прибытия Чарли находился в туалете. Трясущимися пальцами одной руки он пытался опрокинуть в себя содержимое бумажного стаканчика, а другой приводил в порядок ширинку.
— Боже! — хрипло выдавил Чарли.
— Да, это Я, — произнес голос внутри головы. — И Я должен тебе кое-что сказать.
— Почему именно мне? — простонал Чарли и выронил стаканчик.
— Потому что ты веруешь. Кто бы знал, сколько времени Я ищу кого-нибудь, кто сохранил веру!
Чарли слушал внимательно, время от времени сочувственно кивая.
— Ты помнишь первую заповедь? — вещал голос. — «Да не будет у тебя других богов перед лицом Моим».
— Нету, — пробормотал Чарли.
— А у твоего шефа есть, и у тех парней из финансового… Они поклоняются Маммоне. Я хотел достучаться до кого-нибудь из церковных деятелей, но они слишком заняты своими делами. А уж до твоих клиентов и вовсе не добраться — всегда на совещании. Остаешься ты.
— Где остаюсь?
— Здесь, слушающим Меня. Надо что-то предпринять с телевидением.
— Зачем?
— Так велит Вторая заповедь. «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им…»
— Пожалуйста! Ты кричишь мне прямо в ухо.
— Извини. Тебе понятно, в чем заключается проблема? По всему миру в затемненных комнатах расставлены маленькие ящики. Рукотворные кумиры в каждом доме, и миллионы людей безмолвно сидят перед ними, поклоняясь…
— Люди не поклоняются телевидению. Они просто смотрят передачи.
— И верят тому, что видят. А вера приводит к поклонению. К поклонению атлетам, телезвездам и прочим существам из плоти и крови. Не агнцам Божим, а баранам вроде Джонни Карсона и Мерва Гриффина!
— Ты опять кричишь.
— Да, кричу. Ибо настало время кричать об этом. Люди стали относиться к телевизионным передачам, как к проповедям, и принимают их слепо. Даже рекламу, которую ты сочиняешь…
— Но это моя работа. Что же я могу?
Господь сказал ему, что он может.
— Не выйдет, — задумчиво ответил Чарли.
Всевышний недовольно сморщился.
— Попробуй, — велел Он. — Вот что ты должен сделать…
В конце концов Чарли согласился. Он доплелся до своего стола, сел за машинку и сделал. А то, что получилось, отнес мистеру Хэку. Остальные три его шефа — Пирс, Траст и Клоббер — выехали на Багамы с рабочей группой в двадцать человек, включая шесть роскошных манекенщиц, чтобы выполнить заказ на двести тысяч долларов: тридцатисекундный рекламный ролик об ореховом масле. Мистер Хэк, прекрасно понимая, чем — а точнее, кем — занимаются его партнеры, пребывал в отвратительном настроении. Он едва не испепелил взглядом листок, который Чарли положил перед ним на стол.
— Это что?
— Небольшое предложение. Я бы сказал, заявка.
— Кто заказчик?
— Заказчика нет. Это такая новая форма подачи материала, мы могли бы использовать ее в будущем. Я думал…
— Вам платят, чтобы вы писали, а не думали.
— Но это совершенно необычный подход. Он может революционизировать всю рекламу.
— Революционизировать? Коммунистические разговорчики!
— Ничего подобного, клянусь вам! Если б вы согласились прочесть…
— Будь по-вашему, Старкуэзер.
Мистер Хэк со вздохом взял листок и, шевеля губами, стал читать.
Текст Чарли был простым:
Мехико, 1519 год, жаркий полдень. Немилосердное солнце изливает лучи на толпу ацтеков, собравшихся у подножья пирамиды. Под бои барабанов и завывание флейт украшенные перьями жрецы тащат по каменным ступеням к жертвенному алтарю пленника. Они бросают его на плиту. К пленнику подходит верховный жрец с обсидиановым ножом. Нож вознесен — опускается — затем жрец морщится от боли, разжимает пальцы и хватается за плечо.
Кто-то из ближних рядов участливо спрашивает:
— Что, опять артрит беспокоит?
Верховный жрец кивает — другой жрец начинает ритуал — подает рекламируемый продукт в бокале текуилы — верховный жрец пьет — улыбается — берет нож — одним взмахом рассекает жертву — вытаскивает сердце — подносит его к камере — и говорит:
— Делайте взносы в Объединенный Фонд Сердца!
Мистер Хэк оторвался от бумаги.
— Что за чертовщина? Как вам такое взбрело в голову? Господи…
— Вот именно, — вставил Чарли. — Возникла опасность, что люди слишком серьезно относятся к нашей рекламе. Пока не поздно, это надо изменить. Немного юмора, если подумать, не помешает…
Мистер Хэк вышвырнул Чарли, не утруждая себя раздумьями.
* * *
Вечером 27 февраля 1980 года Фред и Мирна Хубер смотрели новый приключенческий телесериал.
Пока Фред сосал первую банку пива, на экране шла захватывающая дух погоня по Гранд-Каньону, жертвами которой стали шесть машин, три вездехода и ослик. Когда Фред принялся за вторую, главный герой отправился в порт допрашивать злодея. Фред догадался, что это злодей, потому что у того была яхта. Как обычно, злодей вел себя хладнокровно.
— Что ж, я действительно нарядился Санта Клаусом на детской площадке, — признался он. — Но отсюда еще не следует, будто я испытываю нездоровое влечение к детям.
Фред прикончил вторую банку и потянулся за третьей, когда картинка померкла и вежливый голос диктора объявил, что передача будет продолжена после важного политического выступления Мило Т. Снодграсса, кандидата в сенаторы.
Потягивая пиво, Фред слушал заверения мистера Снодграсса. Тот обещал сократить правительственные расходы, создать миллионы новых рабочих мест за счет государственного бюджета, покончить с преступностью, снять ограничения на продажу оружия, повести решительную борьбу с загрязнением среды, расширить торговлю автомобилями, беспощадно обрушиться на монополии, отменить антитрестовские законы, мешающие бизнесу… Внезапно чей-то голос перебил кандидата.
— Раскайтесь! Раскайтесь, несчастные грешники, ибо время пришло. День Страшного суда…
Кандидат на экране ойкнул.
Фред Хубер у экрана икнул.
— Что это?
— Должно быть, с другого канала, — предположила Мирна. — Какой-нибудь проповедник. Может, Билли Грэйм…
Она протянула руку и переключила программу. В восемьдесят девятый раз повторяли шоу «Люси», и Фред, успокоившись, открыл очередную банку.
Чтобы отпугнуть посетителей, Люси решила внушить им, будто дом заполнен термитами, и переоделась гигантским муравьем. Только она открыла рот, как одновременно с ней посторонний голос произнес что-то вроде «О, маловерные».
Но Фред икнул еще раз и ничего не расслышал.
После этого голос замолчал.
* * *
Днем 9 марта 1983 года президент Соединенных Штатов Америки и его главные советники проводили чрезвычайное экстренное совещание у пятой лунки на площадке для гольфа близ пустыни Клэмми-Палм.
— Чертовски сложная проблема, господин президент, — заметил госсекретарь. — Что вы собираетесь предпринять?
Президент покачал головой.
— Ума не приложу. Даже не знаю, какой клюшкой бить.
— Я не о следующем ударе, — сказал госсекретарь. — Меня беспокоит состояние нации.
— Бросьте, — нахмурился президент. — Не для того я вез через всю страну штабными самолетами ВВС весь наш мозговой центр в составе девяноста человек, чтобы рассуждать о государственных интересах. Есть вопросы поважнее. — Он примерился к мячу. — Ну, как вам это понравится?
— Вот именно, — поддержал министр обороны. — Как? Население выросло до четверти миллиарда, из них пятьдесят миллионов безработных. Мы увеличили помощь неимущим, но ровным счетом ничего не добились — с этой чертовой инфляцией доллар не стоит и ломаного гроша. Мир раздирают конфликты. А во что превратилась окружающая среда?
— Точно, — кивнул президент. — Именно среда. Ваша беда, друзья, что вы не держите руку на пульсе. А я вот держу. — Он широко улыбнулся. — Включил я, значит, в среду телевизор — хотел посмотреть спортивную передачу — и случайно наткнулся на выпуск новостей. Этот парень, который комментировал новости, как раз объяснял, что наши несчастья заключены в нас самих. Все из-за дурных мыслей. Вместо того чтобы забивать себе голову неприятностями, надо больше думать о хорошем.
— Но он всего лишь комментатор…
— Всего лишь? — возмутился президент. — Кто же лучше него разбирается, что к чему? Это его работа — рассказывать нам, что на самом деле происходит. Он специалист! Господи, да он зарабатывает больше, чем я!
В отдалении поднялся столб огня, но в густом смоге, окутавшем пустыню, его никто не заметил. А после неудачного удара президент разразился проклятьями, и глас вопиющего остался неуслышан.
* * *
Вечером 20 апреля 1986 года финнегановский «Бар и гриль» был набит битком — как, впрочем, все заведения во все вечера.
Гриль давно уже не работал из-за отсутствия продуктов, зато в баре народ на ушах стоял. Не какие-нибудь там паршивые эстеты, нет, а самый что ни на есть простой люд, который мог оценить по достоинству в точности воспроизведенную обстановку старинной таверны, натуральную имитацию погребка, и не где-нибудь, а на 82-м этаже нового высотного здания «Компании Сбережений и Займов».
Кто пил, кто курил, кто нюхал. Несколько упрямцев скрючились в углах под решетками кондиционеров, пытаясь схватить глоток свежего, чистого, рециркулированного смога.
Сюда приходили развлечься, и никого не смущала теснота. Конечно, десять кусков за стаканчик с прицепом — это крутовато, зато алкоголь убивает микробов в воде.
А если вы не пьете, всегда можно включить…
Включить транзистор и послушать новую рок-группу «Доу-Джонс» с ее платиновым хитом «Вверх по ручью без кислородного баллона».
Включить телик на учебную программу и посмотреть суперпорнофильм недели «Кинг-Конг и Глубокое Горло».
Можно узнать об ограблениях и зверских изнасилованиях, о группе юнцов, утопивших в унитазе старика, однако, как заверил диктор, секс и насилие находятся под строгим контролем. Посетители, заполнившие бар, были со всем согласны. Толпа как толпа…
— Горе тебе, Вавилон!
Голос поднялся над толпой, перекрывая шум, и его чуть было не услышали; но кто-то как назло приоткрыл окно, и звуки, донесшиеся с улицы, скрежет тормозов, сирены скорой помощи, разрывы самодельных бомб, крики бунтарей, рев полицейских истребителей, — заглушили все остальное. А как иначе — субботний вечер…
— Ну, все, — молвил Голос, обращаясь Сам к Себе. — На этот раз никакого потопа, никакого ковчега, никакого Ноя, клянусь! Куда запропастились молнии?
* * *
Конец света наступил 17 мая 1988 года. Но команда «Озерных» играла в тот день решающий матч, и конца света никто не заметил.